Погружение

 

Чего только не придумают родители для своих детей. Многие сильно озабочены их ранним развитием. Беспрерывные кружки, репетиторы, продвинутые детские лагеря. Если у ребенка есть хотя бы одна минута свободного времени, у родичей возникает тревога. Как так — ведь эту минуту можно было использовать для самосовершенствования!

Один мой знакомый с гордостью рассказал мне про график своего сына Захара. Школа, кружки, секции, репетиторы. Вечерами — персональный тренер по шахматам. В общем, у него нет ни одной свободной секунды для безделья. Все школьные каникулы — сплошные лагеря (развивающие).

И конечно, этот милый десятилетний мальчик был без вариантов одарен и развит.

Но когда мой сын пришел к нему в гости, оказалось, что играть вместе у них не получается. Захар умел играть только в шахматы. А так, он просто сидел на стуле и молчал. Может обдумывал защиту Филидора. А может, его на всех этих кружках не научили общаться со сверстниками в неформальной обстановке и играть в обычные детские игры.

Центры раннего развития. (Как я их называю «центры раннего ОРВИ») Занятия оплачены, поэтому стараемся не пропускать, несмотря на болячки. Да нет, мне все понятно, всем хочется дать детям лучшее и никуда опоздать. Но только объясните мне, в жизни ребенка что-то изменится, если он в год изучит пару слов на английском?

Зачем ребенку в 1,5 года два репетитора по немецкому и по китайскому языкам (реальный случай)? (Выбор языков обусловлен тем, что английскому будет обучать мама, а французскому — папа). И мне понятны мечтания и амбиции родителей, но будет ли нужный эффект?

Интересную историю мне поведала мама двух пятилетних близнецов.

Старый товарищ их папы, постоянно проживающий в Италии, за чашкой виски, рассказал ему про своего девятилетнего сына, который регулярно изучает английский язык в Италии в лагере English Summer. И как это круто, изучать английский язык вот так, среди друзей-сверстников методом погружения.

— А ты говорит, что? Своих детей не развиваешь, что ли?

И тут у нашего папы как-то на душе засвербило. Приходит он домой мрачный, уязвленный и все это вываливает жене. И она вдруг тоже попала на эту волну. Мы то, хуже что-ли? Не уж то не сможем нашим детям обеспечить самое лучшее?

И тут же, покупаются две дорогостоящие путевки на июнь, на три недели в этот самый лагерь. И пятилетние дети, которые до этого ни разу не оставались даже с бабушкой больше чем на три дня, отправляются в чужую страну погружаться в английский язык.

Папа отвез их в Италию, сдал в лагерь, и с легким сердцем отправился домой, довольный, что выполнил свой отцовский долг.

Примерно через 5 дней мама встревожилась. Дети не звонили и на телефонные звонки не отвечали. Примерно еще через три дня позвонила девочка. Глотая слезы, срывающимся голосом, она поведала, что здесь все очень плохо. Их наказывают, не дают звонить по телефону родителям. Не разрешают покупать вкусняшки в буфете, хотя мама клала деньги на депозит. Не разрешают купаться в бассейне. А брата — вообще, бьют другие мальчики.

Маме стало дурно и уже утром она вылетела в Италию.

Фактически все оказалось правдой.

— Да мы слегка наказываем ваших детей, — заявила ей какая-то строгая итальянка. — Они не слушаются. У нас расписание, сначала урок полтора часа, надо делать все задания в специальной книжке, потом 15 минут перерыв и еще полтора часа занятий. Ваши не сидят спокойно, начинают баловаться, мешают другим заниматься.

— Но, наверное, в пять лет дети не могут усидеть полтора часа подряд? — спросила мама.

-Вообще-то да, ваши дети самые маленькие у нас в лагере, — отвечала строгая итальянка. — Не считая их, в лагере все дети старше восьми лет. Но расписание и занятия у нас одинаковые для всех!

Оказалось также, что в лагере, не считая этого девятилетнего сына товарища папы, которому особо не о чем было разговаривать с пятилетними детьми, не было ни одного русскоязычного человека.

Итог: через пять дней пребывания в лагере мальчик стал слегка заикаться и писаться, что за ним с двух лет не водилось. Из лагеря мама их, естественно, забрала.

— А по английски они хотя бы чуть-чуть до Италии говорили? — спросил я.

— Практически не слова, — ответила мама. — Поэтому мы и послали их обучаться методом погружения.

— А читать они умеют? — спросил я. — По-русски?

— Читают…чуть-чуть… по слогам, — не уверенно призналась мама.

А должны были прочитать по-английски задания в тетрадке.

Получается, дети просто не понимали, что от них хотят, что им нужно делать и как себя вести.

Я на секундочку представил себя, взрослого, попавшего в чужую страну, где все говорят на чужом языке и требуют выполнять какие-то задания. Мне было бы тяжело.

А если бы я был беспомощным пятилетним ребенком? который никогда не жил один и не умеет банально себя еще обслуживать?

Стало как-то не по себе.

Мама, видя мою задумчивость, попыталась меня утешить. — Ничего страшного, — заявила она, — мы наняли международных адвокатов, будем мочить этот паршивый лагерь!

Но я думал совсем о другом.

Если бы пятилетний ребенок мог анализировать: зачем, ради чего его оторвали от родного дома, от нормальной среды?

Чтобы он в пять лет научился говорить по-английски? Он все равно бы его забыл без практики через 2-3 недели.

Чтобы он приобрел новых друзей с разных стран? Какие новые друзья в 5 лет? Чтобы он, им письма потом писал?

Чтобы он стал более самостоятельным? Но наоборот, он получил невроз и страхи.

В итоге, что это? такая сильная любовь родителей? Или просто понты? А  что думаете вы?