Испытано на собственной печени

 

Когда говорю своим пациентам, что неплохо было бы привиться от гепатита А, я основываюсь не только на медицинских познаниях, но и на личном опыте: как сам две недели провалялся с этой заразой в инфекционной больнице Боткина.

А дело было так.

В 2001 году я поехал в Астрахань в байдарочный поход по Волге. Ехать в поезде туда двое суток, денег же на вагон-ресторан у молодого врача не было. Поэтому на каждой станции я с большим удовольствием пробовал все, что предлагали местные жители, особенно налегая на пирожки. А может дело было и не в них, возможно, в поезде просто лишний раз не помыл руки — не уверен.

По приезду из отпуска, я заступил на работу в своей больнице и уже успел отдежурить пять суток, когда к вечеру, на одном из дежурств, почувствовал себя плохо. Измерил температуру тела — оказалось около 39.

В силу своей молодости и неопытности, я решил действовать решительно и, не разобравшись в ситуации, сразу начал принимать антибиотик широкого спектра.

Но лучше мне не становилось. Напротив, температура шкалила все выше; хуже того, у меня началась сильнейшая беспрерывная тошнота, чем-то похожая на ранний токсикоз беременности.

Диагноз беременности я отмел сразу, но, к сожалению, мое неопытное клиническое мышление не пыталось поставить какой-нибудь другой диагноз, кроме тяжелого ОРЗ.

Прошло три дня, и перед очередным дежурством я уже подумывал, не придется ли его отменить, как вдруг, температура спала и мне стало значительно лучше.

Утром я обнаружил, что моча приобрела странный темный цвет, а мой волжский загар как-то усилился. Только тогда мне и пришло в голову сдать анализы((

Результаты биохимии крови меня ошеломили — АЛТ было больше 4000 Ед (при норме до 40). Итак, у меня был вирусный гепатит, а неадекватно назначенный антибиотик лишь усугубил ситуацию.

На моей работе, тем временем, нарастал переполох. Оказалось, что за эти пять суточных дежурств я принял около 100 пациентов — все они теперь считались «контактными» по гепатиту и, в качестве профилактики, им было необходимо вводить гамма-глобулин. (В итоге, к счастью, никто из них не заболел).

Я вернулся домой и задумался, что теперь делать. В принципе, гепатит А особо не лечится — так, обильное питье, постельный режим, сорбенты и другие симптоматические средства, т.е., вполне можно было отлежаться и дома.

Но разве настоящий врач-инфекционист должен избегать такого уникального случая, как возможность полечиться в инфекционной больнице самому в качестве пациента?))

Я решительно позвонил в эпидбюро и зарегистрировал сам у себя гепатит. -«Фамилия пациента?» — «Никольский». -«Кто регистрирует?» — «Доктор Никольский!». Потом сел в машину и поехал в больницу Боткина.

Там меня приняли очень ласково, коллегиально, и предложили три гепатитных отделения на выбор. Я выбрал отделение первого меда, что располагалось на третьем этаже. Зайдя в свою четырехместную палату и улегшись на кровати, я еще не подозревал, как оригинально проведу две ближайшие недели своей жизни…

***

Человек бежит, торопится, зашивается на работе, не отдыхает; уверяет окружающих, что нет времени на отпуск, что без него все вокруг остановится.

Еще вчера ты был полон сил, заражал окружающих своей энергией, а сегодня —  валяешься на больничной койке и мечтаешь выйти на освещенный солнцем двор больницы посидеть на скамеечке, но сил на это — нет.

С недоумением вспоминаешь, как еще недавно ты транжирил свое здоровье, перерабатывал, не высыпался, увлекался никотином и злоупотреблял алкоголем, пренебрегал общением с родственниками, свысока посматривал на окружающих, агрессивно дергался в пробке, кичась своим новым блестящим авто.

Возможно тебе казалось, что твое положение в обществе делает тебя избранным, что ты всегда останешься здоровым, что болезни — удел неудачников.

Болезнь возвращает с небес на землю, напоминает о бренности существования, показывает всю тщетность ежедневной суеты.

Теперь ты просто больной. Все твои профессиональные успехи и заслуги больше не имеют никакого значения. Здесь ценятся только общечеловеческие качества. Ты заново учишься общаться на равных. Твои соседи по палате, простые люди, с кем тебе раньше было бы не о чем говорить, становятся хорошими товарищами.

И главное: ты впервые начинаешь прислушиваться к своему телу, бережно относиться к нему, соблюдать диету и вовремя принимать все лекарства.

***

Итак, я оказался в «Боткинских бараках». На самом деле, мне действительно было очень и очень плохо. Десять дней я лежал под капельницами, и вставать с постели особо не хотел из-за сильной слабости. Подъем пешком на один лестничный пролет вызывал одышку и боли в области печени.

Есть я не мог, хотя и испытывал голод.

Раньше, наблюдая в своей собственной больнице, где я работал, за едой, которую разносили больным, я искренне возмущался, какой «дрянью» кормят больных.  Жиденький супчик, кашка на воде, кусок булки — вот и весь обед. «Обкрадывают, что ли, пациентов?» — думал я.

В больнице Боткина была такая же пища. Поэтому, через несколько дней пребывания, когда мне стало чуть лучше, я упросил свою тетку принести мне борщ. Надо отметить, что борщ в ее исполнении был выдающимся произведением кулинарии. А я, в свою очередь, из всех видов искусств наиважнейшим считаю именно кулинарное.

И вот день расширения диеты настал. Тайком от всех, я откупорил крышку у заветной 2 литровой банки с вкуснейшим борщом и стал жадно хлебать.

Результат оказался для меня неожиданным — дикая тошнота мгновенно подступила к горлу, и вскоре все, что я съел, а также завтрак, обед и ужин за предыдущие сутки, изверглись в безжалостную больничную канализацию.

В следующие дни, хлебая водянистый больничный суп, я понял, что только такая еда  и может усвоиться в моем состоянии.

Так я постиг глубокую мудрость медицинских больничных диет, целесообразность которых до сих пор вызывала у меня некоторые сомнения…

***

В больнице Боткина есть горшечная, где пациенты должны оставлять свои испражнения. И каждое утро лечащие врачи с большим интересом осматривают эти продукты жизнедеятельности, ставя мудрые диагнозы и корректируя назначенную терапию.

В течение двух суток после злополучного борща, мой лечащий врач на обходе обнаруживал абсолютно пустой горшок. И не будучи в курсе, что благодаря категорическому неприятию борща, мой организм уже полностью очистился, хотя и в обратном направлении, доктор решил, что у меня запор.

Сульфат магнезии — известное средство от запоров, которое я изучал в институте, но ни разу сам не назначал. Поэтому я с большим интересом решил исполнить назначение своего доктора.

Эффект лекарства оказался невероятно сильным, хотя и не совсем таким, что я ожидал. Магнезия была настолько омерзительно горькой и тошнотворной, что вызвала немедленное непреодолимое желание с ней расстаться. Скорость, которую я развил в направлении санузла, возможно, была наивысшей, когда-либо зафиксированной в больнице Боткина. Обняв унитаз, я повторно расстался с завтраками, обедами и ужинами за предыдущие два дня. Мой врач, мимо которого я пронесся в коридоре, удовлетворенно улыбался, не подозревая об истинных причинах моего спринта.

И что важно — я почувствовал себя значительно лучше. Вот что значит правильно подобранная медикаментозная терапия).

***

Еще одно важное открытие я однажды сделал в процессе капельницы. После смены закончившейся банки на новый раствор, я внезапно ощутил дикое жжение в руке, терпеть которое было совершенно невозможно. Пришедшая медсестра пошевелила иглу в вене — жжение не исчезало. Остановила инфузию — все негативные ощущения постепенно исчезли. Открыла снова — жжение возобновилось с новой силой.

Оказалось, что все дело в большом количестве хлориде калия, который был добавлен в этот инфузионный раствор.

И вдруг я с ужасом вспомнил, что до этого неоднократно наблюдал в своей больнице подобное «странное» поведение своих маленьких пациентов. Когда иногда в процессе капельницы они начинали орать и извиваться, а в силу возраста ничего сказать не могли, я с удивлением смотрел на них, не понимая, в чем причина.

Так, испытав на собственном организме действие избытка калия хлора, я разгадал эту таинственную загадку и, в дальнейшем, дозировал его своим пациентам с большой осторожностью.

***

Лечащий доктор с тревогой наблюдали за моим состоянием, и потом даже признался мне, что ожидал, что я впаду в печеночную кому. Но все обошлось.

Через две недели я решился сбежать из больницы Боткина домой на долечивание. Лечащий врач уговаривал меня остаться. «Ты же еще не все испробовал», — говорил он мне. Предложение было конечно заманчивым, но мне уже было достаточно.

Примерно через пять недель от начала болезни я смог выйти на работу. Но назвать меня здоровым можно было только с большой натяжкой. АЛТ полностью нормализовалась только через шесть месяцев. Продолжала болеть печень. Спортом я не мог заниматься больше года.

Так я перенес гепатит А. Никому такое пожелать не могу.

Поэтому, рекомендую привиться, если, конечно, вы не хотите все испытать на себе. Но здоровья на это «все» может и не хватить.