Натуральные родители

Жила-была обычная семья. Муж — длинноволосый православный программист с бородкой. Жена — психолог, йог и веган. Оба они выступали за экологию, все натурально-естественное и были категорическими противниками какой-либо «химии». В том числе, против вакцин и лекарств. В связи с этим, лечились они только натуральным, а именно сетевыми БАДами малоизвестной американской фирмы, которыми их снабжала бабушка-дистрибьютор, бывшая медсестра.

По логике, имея такое мировозрение, правильно жить в лесу, в утепленной сфагнумом землянке, а не в бетонной блочной девятиэтажке со всеми удобствами и видом на гаражи.

 Ведь это такая же нестыковка, как ситуация, когда нарколог балуется травкой, педиатр придерживается childfree взглядов, а врач-терапевт курит и жиреет. Так и вижу, как этот терапевт говорит клиенту — пора бросать курить! очень полезны аэробные нагрузки! А пациент смотрит на толстого доктора, разглядывает пачку сигарет в кармане его белого халата — и не верит ему.

Так и я, не верю в адекватность тех, кто «против химии» — если вижу у них на кухне ПАВ-моющее средство, стиральный порошок и газовую плиту. И объясните, почему вы едете на работу на автомобиле, отравляющим атмосферу, а не на экологически чистой телеге?

В общем, я не понимаю, как можно жить в нашем технологичном мире, пользоваться айфонами и прочими айпадами, но своих детей лечить не такими же современными эффективными средствами, а травкой-муравкой бабы Мани? 

Для сомневающихся рекомендую провести эксперимент: прежде чем мочить ангину керосином, попробуйте отключить стиральную машину и избавьтесь от стирального порошка. Стирайте белье золой, потом идите на речку к проруби полоскать…  но почему-то народ хочет «натурального» только в области медицины…

Когда будущая мама забеременела, она продолжала есть брокколи, зелень и заниматься йогой. На 32 неделе она ухитрялась сделать до 5 подходов упражнений на пресс по три раза в день.

Рожать они собирались, соответственно — «естественно» — в прохладных водах Ладожского озера. Но тут в дело вмешались два обстоятельства. Свекровь, услышав про ладогу, упала на колени перед молодыми и заклинала всеми святыми рожать в роддоме. Взамен, она даже пообещала оплатить роды в США.

Второй фактор, убедивший изменить святому озеру, была дата родов, приходившаяся аккурат на конец ноября.

В целом, уже тогда было видно, что будущие родители намерены давать своему первенцу самое лучшее и, по возможности, естественное.

За 3 месяца до родов они поехали в США и сняли дом в Майями, чтобы родить в крутых условиях заокеанской медицины, да еще и с возможностью получения местного гражданства.

И все прошло замечательно. Родился прекрасный здоровый малыш. Единственная проблема, что уже с месяца мама стала докармливать его соевой смесью, а в два совсем закончила кормить грудью.

Возможно дело было в том, что она продолжала сидеть на строгой растительной диете.

Когда ребенку исполнилось четыре месяца, молодая семья вернулась на родину. Долгожданная встреча с родственниками, объятия, лобызания, слезы радости. Многочисленные гости.

Через 10 дней мальчик стал покашливать. — Либо смена климата. А может и зубы… — успокоила бабушка.

Но, на всякий случай, обратились к знакомому гомеопату. Странное ОРВИ, — констатировал он. Кашель сухой, в легких все чисто, насморка, температуры нет. Может аллергия? Прописали горошки. — Болезнь на фоне арники может усилится, чтобы потом исчезнуть! — провозгласил гомеатр.

Действительно, через две недели кашель резко усилился, пошел приступами. Но гомеопатического чуда через обострение не произошло — состояние с каждым днем становилось все хуже.

Мальчик начинал кашлять и не мог остановиться. Он кашлял, кашлял, кашлял, кашлял, кашлял… Затем, внезапно, дыхание прерывалось — секунда, две, три… пять…  глаза чуть ли не выпрыгивали из орбит, лицо краснело, багровело… затем воздух с шумом входил в трахею — долгожданный вдох! И он снова мог дышать. Но через несколько минут новый приступ спазматического кашля охватывал ни в чем неповинного ребенка и все повторялось.

Кто-то посоветовал сдать анализ крови. Там обнаружился лейкоцитоз с лимфоцитозом. Странное сочетание, заметил гомеатр. Обычно, если лейкоцитоз — это бактериальная инфекция, а если лимфоцитоз — вирусная…

Он предлагал еще попробовать  хамомилу, но ночью уже не выдержали нервы и поехали «сдаваться» в больницу.

Как назло, дежурный врач оказался совсем молодым и  «зеленым». Он решил, что у ребенка затруднение дыхание вызвано ложным крупом и назначил ингаляции нафтизина. Вернулись домой, назначения выполняли, эффекта не было.

С отчаяния, бабушка попробовала, с ее точки зрения, крайнее средство — БАД-раствор для полоскания рта, но не в виде полоскания, а внутрь, но почему-то и это не помогло. Ребенку уже было так плохо, что он даже никак не проигнорировал на жуткую отраву, вливаемую ему в рот.

В итоге, правильный диагноз поставила сама мама. Изучила интернет и нашла похожие симптомы. Но обратила внимание не на суть, а на второстепенные вещи. Так она прочла, что антибиотики при этой инфекции давать бесполезно и нужно много гулять (что, конечно, правильно, но только отчасти).

Практически два дня она провела с сыном на улице. Но свежий воздух какого-либо эффекта не дал, состояние ребенка было просто ужасным. Он уже совсем перестал есть, пить, писать…

Этот случай я обычно рассказываю студентам. Какой здесь диагноз? Постепенное начало, приступообразный кашель с репризами, отсутствие лихорадки и других симптомов ОРВИ, лейкоцитоз с лимфоцитозом  в анализе крови. 

Конечно, это типичная клиника коклюша, весьма распространенного и, даже смертельно-опасного заболевания, особенно для детей первого года жизни.  

Между прочим, в США, прививка от коклюша рекомендуется детям с двух месяцев жизни (у нас с трех). И если бы родители последовали рекомендациям столь уважаемых ими американских врачей, то коклюша удалось бы избежать.

К счастью, очередная неотложка увезла ребенка в правильном направлении, на коклюшное отделение.

Состояние пациента было очень тяжелым, он даже провел один день в реанимации, но, в целом, мальчику повезло. Несмотря на тяжелое течение коклюша, дело не дошло ни до пневмонии, ни до кровоизлияний или судорог.

Инфузионная терапия, антибиотики, седативные препараты сделали свое дело.

Ребенок пошел на поправку, начал есть. Приступы кашля постепенно уредились до 2-3 за ночь, маму научили с ними бороться.

Какие-то общие знакомые дали мой контакт родителям, и они попросили о консультации. Мы встретились на отделении.

Неожиданно, с первых секунд мать обрушила на меня ворох негатива. Ее тревожило, почему сын получает так много лекарств.

— В сутки три иньекции антибиотика и два реланиума, еще разные порошки и сиропы — не слишком ли много для маленького ребенка? — воскликнула она, заглядывая мне в глаза, ожидая поддержки.

Она жаловалась, что от реланиума ее сын все время спит, и она боится, что это окажет негативное влияние на его дальнейшее развитие. Зачем врачи дают такие опасные транквилизаторы ребенку? Может хватило бы просто валерьяны-хеля? От антибиотиков расстроился стул. Вообще — разве можно назначать антибиотики маленьким детям? Это же страшная химия!

Условия на отделении — плохие, в ванной течет кран, никто его не чинит. Со стен отлетает краска. И так далее…

Из рассказа заведующей отделением я знал, что мальчик поступил в больницу в тяжелейшем, полуживом состоянии, еще бы день-два дома — и он бы мог умереть. И вот сейчас, когда благодаря серьезным усилиям докторов ребенку стало значительно лучше, мать не испытывает никакой к ним благодарности.

Более того, она вызывает стороннего консультанта, чтобы нажаловаться ему на своих спасителей. 

 Родители не спрашивали, почему ребенок заболел. Что надо было сделать, чтобы этого не случилось. Что еще можно сделать сейчас, чтобы ускорить его выздоровление. Что необходимо делать в будущем, чтобы он меньше болел. Все это не интересовало маму, она лишь ябендничала на врачей и жаловалась на обстоятельства. 

Сколько уже таких ситуаций было в моей жизни, и столько же раз я клялся себе потом, что не буду реагировать на таких людей. Что буду сдерживать свои эмоции…

Но, не обращая внимание на мое желание сдержаться, организм отреагировал. Я вскипел, вспылил. Сердце заколотилось, в лицо бросилась кровь.

Так и хотелось поступить в лучших традициях советской педиатрии и ядовито спросить, что же ты, такая-сякая, не привила своего ребенка от коклюша? 

 С какого фига, ты, безмозглая истеричка, таскала его, непривитого, по международным аэропортам и кашляющим родственникам, не обращалась к нормальным врачам, занималась самолечением, запустила ситуацию до ужаса?

И, после всего этого, так и не поняла или не хочешь понять, в чем была ошибка, не осознала собственную вину и глупость! 

А сейчас, кидаешь дешевые понты, обвиняешь, возводишь понапраслину на фактически святых людей, спасающих твоего ребенка!!! Кстати, абсолютно бесплатно…

Но, естественно, все это осталось за кадром. Вряд ли мои эмоции помогли бы агрессивной, в силу отсутствия жизненного опыта, маме что-то понять. Скорее, она бы решила, что я такой же «плохой», как не понятые ею врачи отделения, и, действительно, сбежала бы из больницы, что для ребенка было бы совсем нехорошо.

Надо отметить, что когда я был молодым и зеленым врачом, я иногда позволял себе подобные нравоучения. Но ни разу они не достигали цели и приводили лишь к еще большему ухудшению взаимоотношения с пациентом.

Хотя и сейчас, безусловно, я всегда стараюсь говорить правду. Но правда бывает разная — одна и та же информация, высказанная категорично, может оскорбить и унизить, или же реально помочь пациенту, если высказана в благожелательной манере.

В конце концов, это и доктора отделения, опять же в силу советского воспитания, а может просто из-за нехватки времени, не донесли до родителей ребенка простые мысли о необходимости назначенной терапии. Это они не смогли или не хотели добиться взаимодействия с мамой.

Более того, возможно она и испытывала в начале адекватное отношение к лечению, и, только когда ребенку стало лучше, на первый план вышли ее фобия антибиотиков и прочих лекарств. 

Опять же, неужели в этих страхах виновата только она, а не безбашенное, потерявшее всякий страх перед болезнями и смертью рафинированное общество, необузданные СМИ, вселившие в нее неприятие прививок и недоверие к отечественным врачам?

Все эти мысли пронеслись в моей голове за секунду. Мне было очень сложно не выдать маме свое отвращение. Возможно, что она все-таки что-то успела заметить, пока я пытался преодолеть спазмированные негативом губы, сложив их в какое-то подобие сочувствующей улыбки. Мои руки еще слегка подрагивали. Но я все же ободряюще дотронулся до ее руки.

— Сочувствую вам, — наконец, смог сказать я. Мой голос показался мне чужим. — Но ситуация состоит в том, что сейчас это единственный способ вылечить вашего сына.

Дальше мне пришлось обосновать назначенное ребенку лечение, объяснить планы лечащего врача.

Мы поговорили около часа. В целом, удалось убедить маму остаться в больнице до полной стабилизации состояния и продолжить лечение. Они выписались через пару недель. Больше эти люди мне не звонили.

Но меня это ничуть не расстроило. Ведь мама заявила мне, что ничуть не жалеет, что не сделала сыну прививку от коклюша — мол «все-равно от прививки ему бы было еще хуже». В ответ у меня возник уже второй за эту мучительную беседу психовегетативный синдром с сердцебиением.

_______________________________

Родители хотят для своего чада самого лучшего. Но у кого-то это принимает извращенные формы. Они безрассудно выбирают огромные риски тяжелого заболевания, метафизически страшась минимального риска вакцинации.

Родители принимают решения за своих детей. Будут ли потом дети благодарны за эти решения?

Что мог бы рассказать своим любящим родителям ребенок, задыхавшийся от кашля, чуть не погибший? Чтобы бы выбрал он для своего здоровья? Натуральную болезнь или современную вакцину?